Н.В. Ильина - И просто, и сложно... (главы из книги)

Дети нашей улицы были трудолюбивы. Детские годы совпали с военными годами. Видя усилия взрослых, мы не могли стоять в стороне. Белоручек не было. Какую работу ним находили и где? — прежде всего по дому. Обычный труд в быту, посуду вымыть, белье погладить, вымыть полы. Стирать поручали самое топкое белье и небольших размеров. Помогали носить маме тяжелые корзины (они так и назывались — бельевые) с чистым бельем из викуловской бани на Крутом. Летом ходили полоскать белье на плотики, на Клязьму. Здесь же белое белье подсинивали. В корытах, прямо на берегу, на травке. В частных домах и в двухэтажных каменных полы деревянные. Мыть их было нелегко. Требовалось много воды, за которой ходили на колонки. Ледяную, но чистейшую воду, нагревали в печках, на керогазах, керосинках и мыли полы с корчеткой (металлическая щетка). Отмывали до желтизны широкие деревянные доски. Высохшие, они словно светились. Свежие половики, накрахмаленные занавески (у кого из тюля, у кого из марли). Создавали уют и покой в комнатах.

К приготовлению пищи детей не особенно приучали: продуктов разнообразных в военные годы не было. А иногда ходили мы за готовыми обедами по талонам в столовую № 1. Суп-рассольник был очень вкусен! Иногда, правда, мама позволяла раскатывать тесто на лепешки или делать из него «жаворонков» накануне Благовещенья. Почти у каждой семьи были огороды и огородики, а после войны давали земли (полосы) на окраинах города под картошку. Сажать и убирать картошку выходили по воскресным дням всей семьей. Сажали под плуг с лошадкой. Как полезен был для детей труд на воздухе! Осенью жгли сухую картофельную ботву на поле и в золе пекли картошку. Уплетали ее за обе щеки, хрустя подрумянившейся корочкой.

В военные и послевоенные годы вплоть до того времени, когда стали намывать песок из Клязьмы на правый берег, там простирались огороды. В уборочную пору на эти полосы выходили десятки людей. К вечеру из окон нашей квартиры были видны ряды наполненных картошкой мешков. Мешки увозились и на самодельных тележках, и на скрипучих телегах, и на старых велосипедах. Оставались на полях лишь ребятишки. Зажигали костры. Их далекие угасающие огоньки светились долго-долго.

У нас было несколько грядок в огороде у дедушки Никиты за деревянным поселком в Зуеве. Грядка морковки, грядка свеколки, по правую сторону от тропинки, грядки побольше — под огурцы - на левой стороне. Мама часто посылала меня с авоськой с утра собрать урожай огурцов. Дядя Георгий с женой всегда одаривали и бобами, и горохом, в августе — яблоками, сливами. Но чтобы все овощи росли, мы должны были их регулярно поливать. Воду черпали из старого разрушенного колодца. Чаще же всего приходилось ходить за водой на колонку у дома Суворовых.

Проблема воды в наших неблагоустроенных старых купеческих домах была очень важной. В любое время года, в любую погоду шли на колонку у аптеки с двумя ведрами или ставили зимой ведра на санки. Нередко ведра «съезжали», опрокидывались, вода утекала. Приходилось возвращаться вновь на колонку. Так и носила я тяжелые ведра вплоть до 1972 года, до переезда на новую квартиру.

Отопления в наших старых домах на ул. 1905 года тоже не было. Вернее, было — печное. И этот факт вновь помогал приучать детей к труду. Печка, как известно, топится дровами, торфом. Заготовка дров происходила летом. Привезенные сосновые, еловые, березовые и осиновые «кругляки» надо было распилить на удобные, по размерам печки чурбаки, а затем расколоть на поленья. Самое большее, в чем могли помочь подростки — это в пилке дров. Со стороны нам казалось, что нужно просто держаться за ручку пилы и все. Не тут-то было. Пила искривлялась, застревала в стволе дерева, «не шла» совсем. Тогда родители, мой отец, например, терпеливо объяснял: «А ты плавно води, дочка, плавно. Не дергай». Одно удовольствие было пилить сосновые или березовые дрова. И дух от них приятный, и горочка золотистых опилок под «козлом» вырастала быстро. И колоть сухие дрова на поленья тоже иногда разрешалось. Правда, тяжелый колун не слушался детских рук, но все равно интерес был велик. Наколотые дрова складывались в поленницу под навес или прямо в сарай.

В бытность тимуровской команды в наших дворах мы помогали в пилке дров. В благодарность мои родители накрывали стол во дворе. Чай из самовара с сахаром или недорогими карамельками и баранками-сушками. Никогда наверное, никто из моих товарищей не пил такого ароматного чая после трудов праведных. Чай из самовара с дымком из трубы от сосновых шишек. К слову, за сбором шишек всей компанией ходили в лес с моим отцом. Осенняя заготовка овощей давала детям широкие возможности применить свои силы и способности. Во-первых, мы участвовали в подготовке бочек, кадок, корыт для рубки и засолки капусты, огурцов, помидоров. Мы видели, как взрослые сначала отмывают бочки от остатков прошлогодней капусты. Деревянные бочки и корыта ошпаривали кипятком, затем промывали с можжевельником (за которым, опять-таки, ходили в лес). И вновь смолистый дух стоял во дворе. Промытые кадки ставили под стоки дождевой воды, чтобы дерево разбухло. В случае необходимости, набивали новые обручи. Затем сушили на солнышке. В подготовленных таким образом кадках ни капуста, ни огурцы не плесневели. И вкус их был отличный.

Рубили капусту в специальных деревянных корытах с низкими бортами и прямо в кадках. В сезон заготовки капусты по всей улице 1905 г. изо всех дворов разносились глухие удары сечек о дерево: тук-тук, тяп-тяп. Ребятишкам об эту пору было чем полакомиться. Прежде всего — это кочерыжки. Некоторые попадались очень сладкие. Нахрустишься за день, а к вечеру, глядишь, и живот заболит. Но и это последствие не останавливало нас. И в другой день, в другом дворе опять выхватывали из-под сечек хрустящее белое лакомство. Детям поручали в эти дни и рубить капусту, тщательно перемешивая ее в корыте. Затем шел родительский контроль: смотрели, у кого больше на дне не изрубленных листьев. Приговаривали при этом: «У кого листки, того виски». Конечно, это оставалось лишь в поговорке. Пробовали ребятишки все подряд; и красно-желтую морковку и самые белоснежные кусочки капусты. Помогали наполнять ведра капустой и затем спускать их в темную прохладу погреба в. подготовленную там кадку. Утрамбовывали капусту, укладывали рядом натертые солью разрезанные пополам тугие половинки кочанов или душистые глянцевые антоновские яблоки. Покрывали белой тряпочкой, затем крышка и — груз. Грузом служили, обычно, камни-булыжники. Их много находили в Зуеве.

Через несколько дней нас посылали в погреб посмотреть: появились ли на капусте «зайцы». Затем капусту прокалывали.

Мы работали вместе со взрослыми. Мы учились у них, приобретали простейшие трудовые навыки. В военные и первые послевоенные годы старшие братья, сестры ходили осенью на уже убранные картофельные поля «по порытому». Так называлась перекопка полей в поисках не собранных, затерявшихся картофелин. Даже песню Кости «Шаланды полные кефали» из кинофильма «Два бойца» переиначили: «А Константин берет лопату и по порытому идет».

В первые заморозки копать землю было трудно, но дети понимали: семье надо что-то есть. Последнее, что вспомнилось — это уход за домашними цветами. Меняли землю в горшках каждый год. Летом же во время теплого летнего дождя выносили цветы на улицу. И нам казалось, что цветы сразу оживали, распрямляли листья, поднимали соцветия. Вместе с нами радовались теплому дождю, ласковому солнышку и разноцветной радуге.

Предыдущая страница | Страница 23 из 25 | Следующая страница

• Содержание раздела "История"
• В Подмосковье совершено освящение здания администрации городского округа Ор ...
• Александр Клопов – Исакиевское озеро
• В Орехово-Зуево награжден школьник, обнаруживший в лесу арсенал оружия
• Джип врезался в остановку